Репин, Боголюбов, Бенуа, Добужинский, Башкирцева – это только поверхностный перечень, первые, кто приходит на ум. Для меня, безусловно, одним из лучших является Константин Коровин (1861-1939). Живописец, справедливо названный первым русским импрессионистом, талантливый театральный художник был как-то не особо известен в советский период - главным образом, благодаря эмигрантской доле и неприятию революции. Изданный на излете перестройки сборник «Константин Коровин вспоминает…» быстро стал библиографической редкостью. Удивительное дело: небольшие рассказы, очерки, новеллы, эссе – жанр, не настолько популярный у большинства – у Коровина превращается в совершенно пронзительные вещи, пробирающие душу, о чём бы он ни писал – о крестьянах, животных, друзьях-художниках.
В 2010 году издательство «Русский путь» сделало роскошный подарок любителям подобной литературы – издало двухтомник воспоминаний «То было давно…там... в России», где, наконец, собрали, практически всё литературное наследие художника.
…В эту книгу я погружаюсь с любой страницы, открывая в начале, в середине, в конце – она действует на меня лучше любого успокоительного. Александр Бенуа как-то назвал (не без некоторого завистливого восхищения, как мне показалось) своего коллегу «вралём» из-за способности последнего заговаривать, заинтересовывать своими байками на любые темы практически любого слушателя. Возможно, это следствие главной страсти (после искусства) художника – охоты (а мы помним хрестоматийных перовских «Охотников на привале»). Ну, не может заядлый охотник и рыбак быть сухим материалистом и безэмоциональной нудной личностью!..
Вот и львиная доля коровинских историй вращается вокруг природы, охоты и друзей-охотников и рыболовов. Даже любимое имение, место отдыха и встреч художника сотоварищи носит название Охотино. Именно о нём КК будет вспоминать в эмиграции, жалеть не о потерянных в революцию благополучии, регалиях, статусе и т.п., а о небольшом домике в Ярославской губернии, о тихой, неброской русской природе. Кстати, о революции – в нескольких новеллах об этом периоде, который Коровин так и не принял и не понял, нет ни бунинской злости, ни ехидного сарказма Аверченко – в описаниях страшных, порой на грани сюрреализма, событиях, звучит одна лишь горечь и недоумение. И даже юмор, который не изменял Коровину в любых обстоятельствах, здесь просто грустный, с оттенком фатализма.
… Коровин много путешествовал – и по Северу, и по Югу, но неизменно его тянуло в Охотино, в милый дом, за которым, в отсутствие художника, присматривала крестьянская семья. Кстати, со всей коммуникабельностью и открытостью, он, опять, похоже, единственный из своей богемной среды, кто нашёл общий язык с крестьянами – в отличие от всех своих друзей. И Левитан, и Серов, и даже такой посконно-исконный народный Шаляпин держали дистанцию. Коровин же умудрился сразу сойти за своего, органично и естественно сливаясь с крестьянской средой – не опрощаясь, не подыгрывая и не заигрывая с «народом». Оттого такие пронзительные, иногда страшные в своей простоте, рассказы о встречах с русскими мужиками и бабами. Коровин не даёт оценок, не анализирует поведение и причины, он здесь просто рассказчик.
Природа в Охотино так близко стоит к человеку, так влияет на его сознание и быт, что начинаешь верить во все былички, как в святую правду. Сам Коровин окружен в своём берендеевском мире животными – в его доме живут то заяц, то белка, то лисёнок, не говоря уже о знаменитом Фебе – охотничьей собаки художника, которой посвящено немало рассказов и картин. Сами животные очеловечиваются, привязываются к хозяину, как к отцу родному. Уже в эмиграции, увидев в какой-то лавке свой этюд с зайцем на фоне охотинского окна, Коровин печалится не об утраченных интерьерах, а о судьбе длинноухого - что с ним сталось?.. Убежал, убили, съели красные комиссары?..
Всю эту сказочную лесную Русь смело страшной революционной реальностью, исчезло, растворилось Охотино… С одной стороны, Коровину повезло – успел уехать в эмиграцию и вывезти семью, жену и сына. С другой, Коровин так и не прижился в Париже со своей ностальгией по России… Публиковал свои рассказы-воспоминания в эмигрантской прессе – они-то и собраны усилием составителей и редакторов двухтомника. И ценность литературного наследия Коровина, мне кажется, не только в воспоминаниях о Серове, Левитане, Шаляпине и других представителей русской культуры, но и в этих бытовых зарисовках, проникнутых мягким юмором и какой-то задушевностью – тем неуловимым, что пытаются облечь в формулировку «загадочной русской души».
Книгу «Константин Коровин вспоминает…» можно взять в библиотеке им. Л.А. Гладиной, библиотеке семейного чтения, городской детско-юношеской библиотеке
Комментариев нет:
Отправить комментарий