четверг, 3 мая 2018 г.

Елизавета Дьяконова «Дневник русской женщины», Павел Басинский «Посмотрите на меня!»

…Сегодня мало кто о ней слышал, но в своё время дневники Дьяконовой стали литературным событием и несколько раз переиздавались. Кроме дневников, Дьяконова оставила статьи, посвященные народному образованию, феминизму, художественные рассказы, стихи. Писатель Розанов назвал «Дневник…» «явлением глубоко национальным, русским», «одной из самых свежих русских книг конца XIX века».
Елизавету Дьяконову принято сравнивать с Марией Башкирцевой. Но всё сходство двух женщин, живших примерно в одно время (конец 19 века), начинается и заканчивается печальным финалом: обе очень рано умерли (Дьяконова в 27 лет, Башкирцева в 26) и обе посмертно прославились благодаря собственным дневникам. Башкирцеву убьёт туберкулёз, Дьяконову сведут в могилу проблемы с психикой. Ещё, пожалуй, их роднит неприкаянность, неспособность вписаться в реалии окружающей жизни, главным образом – неприятием места женщины в этих реалиях.
Башкирцевой повезло больше: появилась на свет в аристократической среде, в семье, хоть и, мягко говоря, странной, но обожающей её и потакающей всем дочкиным прихотям, благо деньги позволяли. Мария обладала к тому же кукольной внешностью и безграничной любовью к себе. У Дьяконовой всё сложнее: родилась в провинциальной купеческой семье, отец рано умер, мать – словно списана с горьковской Вассы Железновой; в семье есть ещё братья и сестры и вечная нехватка денег. Лиза – старшая и нелюбимая дочь у матери. На фоне смазливых сестер кажется себе уродом. И имеет явные проблемы с головой – то ли надуманные, то ли обусловленные наследственной болезнью. Одиночество, книги и смутная мечта – бежать, бежать отсюда скорее, покуда родственнички не спихнули замуж, иначе можно застрять в этом провинциальном болоте навсегда и превратится со временем в свою озлобившуюся на весь мир мамашу. 
Первая часть дневника – детская (семья, сёстры, гимназия), вторая – именно об этом бегстве, которое растянулось, приправленное материнским яростным сопротивлением, на 4 года, пока Лиза не стала совершеннолетней (21 год!) и для того, чтобы уехать из дома и поступить в столице на учебу, уже не требовалось письменное разрешение от родительницы. В Петербурге – Высшие женские курсы при Университете, впервые в русской истории позволившие женщине не только получить высшее образование, но и профессию, способную самостоятельно себя прокормить. Казалось бы, вот они, перемены, но Дяконова по-прежнему вне общества, она и здесь в стороне, с вечными розовыми очками на носу: практичные однокурсницы быстро выскакивают замуж, Лизины «принципы» и «идеалы» здесь также далеки от реальности, как и в родной Нерехте. Подруг у нервной, восторженной Дьконовой нет. И не будет. К тому же умная и дальновидная купеческая дочь совершенно равнодушна к стачкам, забастовкам, митингам и прочей «общественной студенческой деятельности» (куда пытаются тащить её «передовые» однокурсницы), прекрасно понимая, что бунтующий Университет максимум прикроют на пару дней, а вот Женские курсы правительство просто сметёт: ценность мужского и женского образования для государства явно неравнозначна. Это неравенство, отсутствие одинакового жизненного старта для мужчин и женщин будет мучить Дьяконову до конца дней, не зря её позже запишут в предвестницы русского феминизма. 
Третья часть дневника самая литературная и самая странная из всего написанного Дьконовой, ибо до конца не ясно, что с Лизой происходило на самом деле, а что было явно плодом воспалённого воображения. В этот период жизни Дьяконова уже за границей, в Париже с целью продолжить юридическое образование, что в России было сделать нереально. Но во всём дневнике нет ни слова об учебе, зато полно описаний, мягко говоря, странноватого досуга Лизы: знакомства с богемными парижскими персонажами, посещения их сборищ, больше похожих на слегка закамуфлированные оргии. Удивительное времяпровождение для девицы, которую мысль о физической близости доводила чуть ли не до истерики. В этот же период Дьяконову угораздило влюбиться в собственного врача, что окончательно расшатало её нестабильную психику. Лиза, по своему обыкновению, вообразила идеал, придумала всё от начала до конца, надоедала своими визитами, письмами и разговорами ничего не подозревающему доктору. Ровно до тех пор, пока она, наконец, не разглядела в своём рыцаре обыкновенного буржуа, быстро и выгодно женившегося на такой же, как сам, незамысловатой, но богатой барышне. 
Что в конце концов сломало Дьконову: безответное чувство, проблемы с психикой, одиночество или полное непредставление дальнейшей жизни, потеря смысла и целей – уже не узнает никто. Её тело найдут спустя месяц после исчезновения и судебное разбирательство так и застрянет между двух версий - убийство? самоубийство? Вся Дьяконова словно соткана из противоречий – и так же умерла. 
О Дьяконовой надолго забыли, пока, наконец, в начале 2000-х, о ней не вспомнило сначала издательство «Захаров», а потом - Издательский дом Международного университета в Москве. В 2018 выходит литературная биография Павла Басинского «Посмотрите на меня», где он пытается понять, почему его так зацепили записки Дьяконовой (по его признанию, потребность перечитывать «Дневник…» даже стала на какой-то период «манией, болезнью»). Что же в ней такого, что заставляет обратить на себя внимание литературоведов и читателей? 
Героиня «Дневника…» - очень умная, очень противоречивая, самостоятельная и зависимая одновременно, непохожая ни на кого, сама по себе, отчаянно ищущая любви и понимания и в то же время сама не способная ни любить, ни понимать… Что-то цепляет в Лизиных строках, не позволяя видеть в ней всего лишь истеричку с претензиями, каких было много в эпоху декаданса. Может, эта абсолютная искренность, пронзительность и задевает за живое… Может, время сейчас такое, сложное и переломное, когда большинство людей совершенно не видит ни своих перспектив в жизни, ни вообще своего места в современной реальности – вот и стала Дьяконова снова актуальной. 
…Дневники Лизы сохранил и издал брат Александр Дьяконов ещё до революции и наивно пытался переиздать их в советское время – это с её-то иронией в адрес «студенческого революционного движения»!.. Спасибо ему и за то, что вообще сберёг их (хотя и прочёл там и о родной семье и о себе лично мало чего лестного) и спасибо Басинскому, сумевшему донести эту странную судьбу жившей когда-то девушки до современного читателя. 

Комментариев нет:

Отправить комментарий